Интервью с мамой

Этот пост – очередное задание для Битвы Блогеров. Изначально нам сказали, что мы придумываем задание для других участников, а организаторы битвы случайным образом распределят все задания между участниками. Я придумала задание «Взять интервью у своей мамы». А в результате оказалось, что это задание-бумеранг и мне придется делать его самой.

Пару недель назад я натолкнулась на TEDе на лекцию, в которой Дэйв Исей рассказывал о своем проекте StoryCorps.

Основная идея заключается в сохранении историй наших близких для последующих поколений. Например, мне очень жаль, что я толком не знала своих дедушку и бабушку, не знала: чем они жили, что их интересовало, о чем они мечтали. И так как у меня осталась только мама, то мне захотелось сохранить для будущих поколений (если они будут) воспоминания о ней хотя бы в виде этого интервью. Я думаю, это очень клевая идея: ведь она про семейные ценности, про понимание того, что без этих людей не было бы тебя, и то, какой ты есть сейчас, во многом определяется твоими предками.

Когда я рассказала маме про интервью, она сначала смутилась, но потом согласилась поучаствовать, особенно когда узнала об идее сохранения памяти поколений.

Мы встретились с ней вчера и пошли пить облепиховый чай и разговаривать. Самым трудным было задать первый вопрос: 

— Мама, а ты счастлива?

— Да, теперь я точно могу сказать, что счастлива.

— Расскажи про самый счастливый момент твоей жизни?

— Самый счастливый момент моей жизни – это рождение детей

— О, это так банально…

— Да, это банально, но это правда. Я же не могу врать тебе в этом интервью.

— Хорошо, расскажи о другом счастливом моменте?

-Ну, может быть, осознание того, что я нащупала свой путь в профессии: когда я поняла, что могу набраться наглости или смелости и идти своим путем – придумала свою методику, написала программу, выпустила сборник и поняла, что я чего-то стою.

— А расскажи, чем ты занимаешься?

— Я всегда знала, что буду музыкантом, и музыкантом я работала в разных ипостасях: в музыкальных школах, в садике с детьми и аккомпаниатором. А сейчас работаю завучем в музыкальной школе. И когда у многих стоял вопрос: «кем быть?», и они мучились, то у меня не было никаких сомнений. Я всегда знала, кем я хочу быть. Я выклянчила у родителей пианино и пошла учиться играть довольно поздно: мне было 9 лет, и меня взяли только потому, что мама папиного друга была преподавателем в музыкальной школе. Это она посоветовала папе уступить моему желанию, потому что видела, как я, когда приходила к ним в гости, сразу бросалась к пианино, или, затаив дыхание, смотрела, как играют другие – мне это казалось чудом. А потом я начала учиться, узнала, что у меня абсолютный музыкальный слух, и окончательно поняла, что это мое.  

— Если бы ты могла что-то изменить в прошлом, что бы это было?

— Очень многое. Наверное, отношение к своим детям. Хотя, педагог-женщина – она двулична, на работе она рассказывает о своих детях, а приходит домой и рассказывает о своих учениках…

— То есть ты рассказывала про нас на работе?

— Конечно, я вами очень гордилась…

— Мы даже не знали об этом, даже не догадывались…

— …

— А есть что-нибудь, о чем ты жалеешь?

— Конечно. Я часто была несправедлива ко многим людям. У меня очень горячий характер, я бы сейчас во многих ситуациях повела себя по-другому, а тогда была очень импульсивна.

— А что поменялось?

— Поменялось отношение к некоторым вещам. Например, максимализм предполагает, что все должны разделить твою точку зрения. На самом деле, если чья-то точка зрения тебе кажется несправедливой, она все равно имеет право на существование.

— Как ты пришла к этому?

— Жизнь мне доказала, что моя точка зрения, если посмотреть на нее под чужим углом, она не всегда правильная. И наоборот.

— А как ты увлеклась туризмом?

— Совершенно случайно: я приехала в гости к сестре, и она мне вдруг объявила, что они с группой идут в поход. В общем, нашли мне обувь размера на три больше. В те времена (это были 80-е годы) обувь было не достать. И я пошла и не думала, что это будет очень сложно и опасно. В огромных ботинках я сбила себе все ноги в кровь, но шла и терпела, боялась, что они увидят это все и меня оставят там, хотя, конечно, они не оставили бы. И вот я шла, плакала, но все равно шла вперед и знала, что дойду сама. И, в общем, когда в конце похода на привале они увидели, что у меня с ногами, то бросились меня лечить, мазать мазью Вишневского и все такое. С тех самых пор я заболела туризмом. Я увлеклась водными путешествиями: ходила на байдарках в Карелии, в Эстонии, на Байкале и здесь, на Волге в Астрахани. Я очень люблю воду, даже просто смотреть на нее: она очень разная бывает, то быстрая, то спокойная. Особенно круто утром садиться в байдарку и смотреть, как носом байдарка рисует свой путь. Она как бы открывает маршрут и рассекает гладь воды, начинает движение. И ты чувствуешь такое слияние с природой – потрясающее чувство. Очень люблю природу и единение с ней, наверное, поэтому и туризм люблю.

— На какой вопрос ты бы еще хотела ответить?

— Я очень люблю вязание и хочу, чтобы меня об этом спросили.

— Ну, расскажи про вязание?

— Вязание – это моя страсть, очень люблю вязание на спицах, старюсь вязать везде: в транспорте, когда болтаю с подружкой в кафе, когда смотрю сериал. Если на работе большой перерыв – вилка между уроками, то тоже сажусь и вяжу. Стараюсь придумать оптимальный вариант вязки или фасона для каждой нитки: это целая наука, это ремесло интересное и сложное.

— Что тебе дает это занятие?

— Это как перебирать четки – приходит чувство равновесия. Я даже когда домой прибегаю с работы – такая взвинченная или уставшая, то тут же хватаюсь за вязание, хотя полно других важных домашних дел. И сразу успокаиваюсь, и ловлю ощущение гармонии и баланса. 

— А на какой вопрос ты не хочешь отвечать?

— Про свой возраст.

— А что с возрастом?

— Я просто хорошо выгляжу, а лицо у меня старое, и мне это не нравится... Оно меня подводит, потому что внутренне я не ощущаю себя на 58 лет.

— О чем ты мечтаешь?

— Не мечтаю.

— Почему?

— Мечта для меня – это какая-то программа. Она сразу же начинает работать, понимаешь?

— А какие у тебя дальнейшие цели?

— Сохранить себя, здоровье, быть в здравом уме, ходить в горы, бегать и познакомиться с такими же активными людьми моего возраста, найти единомышленников. Все мои подруги не хотят никуда ходить, они ведут размеренный образ жизни в городе, и им это нравится.

— А тебе нет?

— Нет, конечно, хорошо, когда приходишь после похода: когда тепло, сухо, чисто, вкусно. Но для того чтобы это понять, нужно от этого отвыкнуть. Немножко отдохнуть.

— А что тебе дают эти походы? 

— Ну, это испытание на прочность, и, потом, это какое-то постоянное обнуление. В горах все другое: тут ты к чему-то привык, в чем-то себя уговорил, что тебе кажется нормой. А там вообще все рушится, и ты становишься то обидчивым, то злым. Причем это происходит с каждым, даже с самым сильным участником группы. Там все совсем другое – или высота влияет, или пейзаж, или коллектив, или все сразу. Иногда даже смотришь на себя со стороны и не узнаешь.

— А у тебя есть недостатки?

— Мой недостаток – потребность все время забегать вперед, анализировать, что могло бы быть, чего не могло бы быть. Я не могу отпустить ситуацию. Некоторые живут по принципу «что будет – то будет», а мне нужно все спланировать, предугадать, это очень плохо. Но я предпринимаю усилия, для того чтобы с этим бороться.

— Какие? 

— Я учусь отпускать ситуацию. Если я что-то запланировала и появляется препятствие, то я не обхожу это препятствие, а считаю, что это знак, и пусть оно как-нибудь само рассосется, а раньше я бы шла напролом.

— А расскажи о событиях, которые что-то поменяли в тебе?

— Это было в советское время: стоял 86-й год и нас отправили в круиз по Средиземному морю. Мы же тогда вообще были закрытой страной практически, выезжали только в Болгарию, Югославию. А тут вдруг: Греция, Кипр. Египет, Сирия, Турция. Когда мы приехали – нас все спрашивали: «Ну, как там?». А мы были как глухонемые. Потребовалось время, чтобы осознать и переосмыслить увиденное.

Помню, в Афинах какие-то парни подходили к нам и вручали какие-то бумажки. А мы шарахались от них, нам казалось, что они хотят нас завербовать, а на самом деле они раздавали нам листовки с приглашением на вечеринку в местный клуб. Просто перед самим круизом нас собрали в Одесском КГБ и настращали, чтобы мы ничего не подписывали, сказали, что там все будут пытаться нас завербовать, поэтому не надо ни с кем там общаться. Нас потрясло, что все там улыбались: вот мы приехали, и все ходят вокруг и улыбаются. А мы были такой суровой страной, и улыбка много значила, видимо. Тогда я узнала, что есть какой-то другой мир.

— Я всегда хотела быть лидером: в школе, в музыкальной школе, любила конкурсы и сейчас их обожаю. Соревновательный дух – это мое.

— А что он тебе дает?

- Ощущение, что я еще в строю. Помнишь фразу из «Алисы в стране чудес»? «Для того чтобы оставаться на месте, нужно бежать очень быстро» - обожаю ее.

— А расскажи про собаку: зачем ты ее завела?

— С ней у меня появилась дисциплина: утром не поваляешься, а еще расширился круг друзей. Я стала бегать по утрам с ней. Еще я раньше не любила собак, а сейчас я начала их понимать. 

— Ну что, пойдем, прогуляемся?

— А дождь кончился? Тогда пошли.

Мы вышли с мамой на улицу и гуляли и болтали обо всем подряд еще целый час. И я подумала, что даже если интервью не получилось крутым, я все равно здорово провела время, а аудиозапись сохраню на память.

На первый взгляд реализация такой идеи выглядела простой, но на практике все оказалось не в пример сложнее. И дело даже не в том, что мы давно друг друга знаем, а скорее в том, что мне бы хотелось, чтобы это интервью было интересно читать не только мне.

А вы бы хотели взять интервью у своих родителей?

Если вам понравилось мое интервью, то буду очень рада, если вы перейдете по ссылке и проголосуете за меня в битве блогеров.

Похожее:

Чай как повод успокоиться и не бежать

Настя, ну что там с твоими проектами?

Нежной любви к барахолкам пост, или пять причин в них поучаствовать

Поделиться: